Пн Вт Ср Чт Пт Сб Вс
        1 2 3
4 5 6 7 8 9 10
11 12 13 14 15 16 17
18 19 20 21 22 23 24
25 26 27 28 29 30 31

С Богом везде хорошо

02.03.18

 ГОВОРЯТ, У БОГА С КАЖДЫМ ЧЕЛОВЕКОМ СВОЙ РАЗГОВОР. ВСЕМ ГОСПОДЬ ОТВЕЧАЕТ И ВСЕМ ЖЕЛАЕТ СПАСЕНИЯ. ПРОСТО СЛУШАТЬСЯ БОГА СЛЫШАТЬ. В ЧЕМ ЖЕ ПРИЧИНА ТАКОГО РАВНОДУШИЯ? И ЧТО НУЖНО СДЕЛАТЬ, ЧТОБЫ ГОСПОДЬ НАМ ОТВЕТИЛ И УКАЗАЛ ПУТЬ К НЕМУ? О СВОЕМ ДУХОВНОМ ПУТИ, О ГОДАХ СЛУЖЕНИЯ ПРИ СОВЕТСКОЙ ВЛАСТИ И СЕГОДНЯШНЕМ ОКОРМЛЕНИИ ПАСТВЫ КАЛМЫКИИ И МОРДОВИИ, О СВЯТЫХ НАШЕГО ВРЕМЕНИ И ПРОБЛЕМАХ СОВРЕМЕННЫХ ВЕРУЮЩИХ РАССКАЗАЛ ДЕКАН ФАКУЛЬТЕТА ТЕОЛОГИИ И РЕЛИГИОВЕДЕНИЯ КУРСКОГО УНИВЕРСИТЕТА, КАНДИДАТ ПЕДАГОГИЧЕСКИХ НАУК, ВЫСОКОПРЕОСВЯЩЕННЕЙШИЙ ЗИНОВИЙ, МИТРОПОЛИТ САРАНСКИЙ И МОРДОВСКИЙ.

 Ваше Высокопреосвященство, когда проявились Ваша склонность и любовь к музыке?

Родители мои были людьми творческими (отец был художником-реставратором) и меня воспитывали соответственно. Уже не могу сказать, в какой именно момент я понял, что музыка интересует меня больше всего остального, но было это еще в детстве. Даже в столь нежном возрасте музыка пробуждала в моей душе возвышенные чувства, олицетворяла собой идеальный мир красоты и гармонии. Я как-то сразу понял, что это особый язык, который, может быть, выше языка слов, потому что им можно выразить тончайшие оттенки чувств и переживаний. Войдя в отрочестве в мир настоящей, высокой, классической музыки, я продолжил углубляться в него в юности, постепенно постигая его красоту и получая от этого огромное наслаждение и удовлетворение… Так определился и мой профессиональный интерес.


Почему по окончании института, будучи уже профессиональным музыкантом и преподавая в музыкальном училище, Вы пошли служить в армию?

Знаете, я рос в те годы, когда более странно прозвучал бы вопрос: почему вы не пошли служить в армию? Это было совершенно естественным этапом жизни каждого молодого человека. Перспектива столкнуться в армии с какими-то трудностями меня нисколько не пугала: помимо музыки я с детства занимался спортом, да и родители приучили меня не чураться никакого труда. Службу я начинал во внутренних войсках, где кроме боевой подготовки в нас воспитывали понятие, что ты не просто отбываешь срочную службу, а именно защищаешь Родину. А потом меня взяли в ансамбль песни и пляски внутренних войск МВД Украины и назначили концертмейстером оркестра.

Это был замечательный творческий коллектив, где были собраны лучшие музыканты, танцоры и вокалисты со всех частей округа, которым таким образом была предоставлена возможность не потерять профессиональные навыки во время армейской службы. Мы разъезжали с концертами по всей Украине и соседней Молдавии, выступали в самых больших концертных залах. В общем, могу сказать с полной ответственностью, что армейская служба мне ничуть не повредила, скорее наоборот – научила ответственности и строгой дисциплине.

 

Ваше Высокопреосвященство, расскажите, пожалуйста, о том, как Вы пришли к вере? Какими чудесами вел Вас к Себе Господь?


Божией милостью, вся наша жизнь состоит из чудес, нужно только научиться их видеть. Редко кто-то может сказать, что пришел к вере одномоментно, обычно это довольно долгий путь, лежащий через познание себя и окружающего мира. Не скажу, что я верующий с детства, хотя мои бабушки и родители были верующими людьми. У нас в доме я видел иконы, и меня иногда водили в церковь, предупреждая, чтобы в школе я об этом никому не рассказывал. Это ведь было во времена хрущевских гонений, когда за веру хоть уже не расстреливали, но могли сильно осложнить жизнь.

Но все это было для меня, скажем так, начальным познанием внешней, обрядовой части Православия. А ведь человек помимо того, что слышит от других, должен еще и сам, лично для себя осознать бытие Божие. У него должна родиться какая-то собственная аргументация в пользу этого. О духовности же я стал всерьез задумываться уже в годы стажировки в Московской государственной консерватории – в 18-19 лет, когда, как все молодые люди, начал размышлять о смысле жизни.

Переломным моментом стал день, когда я встретился с церковной музыкой и был буквально потрясен ее воздействием на сознание. Из глаз сами собой полились слезы. Это был своего рода катарсис, очищение души от всего мелкого, пустого и ненужного. Так я понял, что именно Бог может дать ответ на все вопросы и подсказать правильное направление жизненного пути. Это побудило меня впервые обратиться к Богу с рвущимся из души молением: «Господи, помоги мне Тебя найти!»

И представляете, почти в тот же самый момент у меня возникло ощущение не просто веры, а радостного осознания Божиего бытия и моего места в нем. Я стал буквально ощущать Божественное присутствие – незримую теплую руку, которая поддерживала меня в трудные минуты и вела по жизни. С тех пор, как только у меня возникал какой-то вопрос, касающийся веры, обстоятельства тут же складывались так, что ответ приходил сам собой.


Владыка, Вы могли бы привести какой-нибудь пример такой чудесной Божией помощи?

В то время я, как никогда, нуждался в живом религиозном общении, в наставнике, которому я мог бы задавать вопросы, связанные с осмыслением веры, и совершенно невероятным образом произошло мое знакомство с иноком, бывшим насельником Глинской пустыни (к тому времени уже закрытой). И вот ведь какое дело, если бы это был просто умудренный старец, мы бы, наверное, просто не поняли друг друга – человек глубокой духовной жизни и молодой представитель творческой интеллигенции, в среде которой принято все усложнять (а то и просто путать). Но этот инок был очень образованным человеком, а я как раз пытался отыскать ответ на вопрос – как согласовать наш естественный разум с разумом религиозным.

Тогда я читал много научно-популярной литературы по молекулярной биологии, генетике, бионике, и с каждой прочитанной книгой все больше поражался тому, как эта информация свидетельствует о наличии высочайшего надмирного Разума! Ведь все во Вселенной существует и развивается согласно определенным законам мироздания, которые не могли возникнуть сами собой. Значит, Кто-то создал сами эти законы. Кто же, если не Бог?! И если Он сотворил эту Вселенную, нашу планету и человека на ней, значит, в этом есть какой-то глубинный смысл, какой-то особый план… В чем же он? И тот инок очень доходчиво, на множестве примеров, объяснил мне, что Первопричина всего сущего – Бог, Который открывает нам Самого Себя, и нужно учиться жить соответственно тому, что Он нам открывает.


А кто еще из духовных пастырей особенно повлиял на Ваше мировоззрение и жизнь?

Так сложилось, что Господь Бог с самого начала моего духовного пути окружил меня живыми святыми (и это не преувеличение, потому что некоторые из них действительно уже канонизированы).

Прежде всего, хочу назвать архимандрита Глинской пустыни отца Модеста (Гамова), который после закрытия монастыря вернулся к себе на родину, в город Щигры Курской области, и служил там настоятелем Свято-Троицкого храма. Мне сказали, что это великий старец, я решил его найти и поехал в Щигры. Дни, проведенные рядом с отцом Модестом, я не забуду никогда. От него я узнал много интересного и полезного, а как-то услышал: «Ну, ты еще здесь послужишь». Это привело меня в недоумение: как это я здесь послужу, в качестве кого? Ну разве что в местной музыкальной школе буду преподавать. Но прошло чуть больше десяти лет и в 1987 году я был назначен настоятелем того самого Свято-Троицкого храма в Щиграх, в котором служил отец Модест. Так я убедился в прозорливости этого старца.

Когда отец Модест был уже прикован к постели болезнью, он попросил меня съездить в Рижскую пустыньку к отцу Тавриону (Батозскому) и передать ему письмо, а также благословил по дороге заехать в Троице-Сергиеву Лавру: «Поживи там, а потом – куда Господь определит». И первым, к кому я попал в Лавре, был архимандрит Кирилл (Павлов), духовник этой обители (ныне уже покойный). Он спросил: «Чего ты хочешь?» – «Хочу быть поближе к Церкви». – «А как ты это понимаешь – быть ближе к Церкви?» Можно сказать, что именно архимандрит Кирилл помог мне определиться с выбором жизненного пути, хотя напрямую мне ничего не сказал и не предложил.

Тогда меня очень радушно приняли в Лавре, я пожил там неделю, и отец Кирилл благословил меня ехать дальше, а по пути к отцу Тавриону заехать еще и в Псково-Печерский монастырь. Там я встретился с отцом Иоанном (Крестьянкиным), и это тоже была незабываемая и очень значимая для меня встреча. Ну а потом, наконец, я доехал-таки до Рижской пустыньки, где много беседовал с отцом Таврионом. Это был удивительный человек, прошедший через тюрьмы, лагеря и ссылку, но сохранивший в неповрежденности веру в Бога и любовь к людям.

Я безмерно благодарен Господу, что Он свел меня с отцом Модестом и отцом Таврионом, ведь в скором времени они ушли из этой жизни (оба в 1978 году). Встречи со всеми этими людьми и сформировали во мне целостное отношение к моим собственным духовным устремлениям и желание полностью посвятить свою жизнь Богу. Вот только тогда я пришел в Церковь по-настоящему – в 29 лет.


Владыка Зиновий, расскажите, пожалуйста, как начиналось Ваше служение?

Начиналось оно с должности обычного сторожа в кафедральном Знаменском соборе в Курске. Впрочем, это сейчас в этом нет ничего особенного, а в советское время принимать молодых людей на работу в церковь было строго запрещено, особенно тех, кто имел высшее светское образование. Но у меня это получилось, благодаря владыке Хризостому (Мартишкину), тогда епископу Курскому и Белгородскому.

В Курск он приезжал из Москвы только на субботу-воскресенье, и то, что я смог с ним встретиться – настоящее чудо. Когда, узнав о приезде владыки, я пришел к собору, там стояло столько людей, что шансов пройти через эту толпу не было никаких. Но вот подъезжает машина, из нее выходит владыка Хризостом, люди расступаются, и я внезапно оказываюсь прямо перед ним. Он с доброй улыбкой спросил: «Вы к кому?» Я машинально ответил: «К вам». Он говорит секретарю: «Так, этого молодого человека ко мне первым». И действительно, вскоре меня специально разыскали и провели к владыке. Захожу, он спрашивает: «Чего вы хотите?» – «Хочу послужить всецело Богу. Хочу быть в Церкви». – «Ну, так что ж, будьте: ходите в храм, молитесь, как все». – «Мне этого мало». Тогда он на меня посмотрел и говорит: «Ну, коли так, то давайте служить. Сторожем у нас в соборе хотите быть?» Это был момент такого счастья!

И вот я сторожил храм, молился, читал духовную литературу. Это был для меня просто райский период – несколько месяцев сплошного счастья. В собор приходило много самых разных людей, в том числе представители интеллигенции, даже профессора вузов. Мы с ними беседовали, обменивались мнениями по разным вопросам веры. В общем, все было просто замечательно. И вот как-то на Страстной седмице, в Чистый Четверг, владыка Хризостом мне говорит: «Анатолий, у тебя подрясник есть?» – «Нет. А почему он должен у меня быть?» Тогда владыка позвал своего иподьякона (сейчас это митрополит Иркутский Вадим) и велел ему передать мне архиерейский подрясник. А мне сказал: «Послезавтра, в Великую Субботу, буду тебя рукополагать во диаконы. Ты хочешь?» – «Конечно!»


Вы как-то признались, что в 1970-80-е годы советские люди, которых Вы окормляли, были глубоко верующими, и что таких людей уже не будет. На Ваш взгляд, в чем причина такой сильной веры в период атеизма, и чего не хватает современным верующим? 

Да, те годы были для меня хорошей школой во всех отношениях, ведь трудности были неотъемлемой частью жизни каждого приходского священника. Я тогда служил в поселке Касторное, в 160 километрах от Курска, и ко мне приезжала масса народа со всех окрестных сел. По воскресеньям в Великий пост и по пятьсот, и по семьсот человек бывало. И всех их нужно было исповедать, причастить… Почти все просили отслужить молебен или панихиду, а второй священник в храме был не всегда, так что мне приходилось все делать самому. Проходящий поезд, на котором они могли уехать домой, отходил в час дня, но я знал, что если служба затянется, то эти люди скорее опоздают на поезд, чем не достоят Литургию до конца. Я чувствовал ответственность за этих людей, благодарил Бога, что у меня есть возможность молиться за них, и знал, что они молятся за меня. Я прослужил там почти десять лет и в полной мере испил этой глубокой всенародной веры. Это действительно был неповторимый народ, очень многих из этих людей я проводил в путь вечной жизни.

Почему в людях угасает вера сейчас, когда никто за это не преследует?.. Так ведь в молитве «Отче наш» враг рода человеческого недаром назван «лукавым». Ответ на любой вопрос можно найти в Священном Писании, и Христос в Евангелии говорит: Никто не может служить двум господам: ибо или одного будет ненавидеть, а другого любить; или одному станет усердствовать, а о другом нерадеть. Не можете служить Богу и маммоне (Мф. 6, 24). Если в советское время воинствующий атеизм проявлялся в разного рода репрессиях, то сейчас лукавый стал действовать тоньше, пропагандируя личное благополучие и ничем не ограниченную свободу, которые преподносятся как единственно достойная цель жизни человека и ставятся во главу угла. Как тут не вспомнить слова апостола Павла: Никто не может положить другого основания, кроме положенного, которое есть Иисус Христос (1Кор.10, 11). Вот в чем причина неустойчивости современного общества. Не каждый, выдержавший испытание голодом, выдержит испытание сытостью, а в погоне за мирскими благами люди неизбежно оскудевают духовно.


Сегодня в среднем образовании немало проблем: воспитанием, как молодые учителя заявляют, они не занимаются, а знаний у детей после натаскивания на ЕГЭ почти не остается. Отдельные педагоги еще как-то спасают положение, но в общей системе царит формальность «сверху» и безразличие к знаниям «снизу». Возможно ли, что наша школа изменится, вернет бывший в советское время уровень? Что может помочь школе получить нравственный вектор воспитания?

Я прекрасно помню, как бурно этот вопрос обсуждался в 1990-е, когда многие предрекали, что новое поколение вырастет совершенно беспринципным и бездуховным. Но тем, кто тогда только пошел в первый класс, сейчас уже за тридцать лет, и большинство из них выросли достойными людьми, а некоторые стали и священниками. Вы ведь, по сути, сами дали ответ на свой вопрос. Все зависит от личности педагога, что в переводе – «детоводитель». Когда школу лишили воспитательных функций, этот процесс продолжили учителя-подвижники, они ведь все равно в ней остались. Они по-прежнему старались подавать детям знания в свете добра и нравственности. Это их трудами поколение, вступившее в XXI век, не стало «потерянным».

На мой взгляд, в последние десять лет все это постепенно начало восстанавливаться. Школе вернули концепцию воспитательного процесса. Да, порой это носит формальный характер, но сами понимаете – строить всегда тяжелее, чем разрушать. Не только школа, но и все общество, люди стали другими. Вот попробуйте сейчас указанием «сверху» создать молодежную организацию, которая бы, подобно пионерии и комсомолу, охватывала всех без исключения школьников. Такой вой поднимется… И те же самые родители, радеющие за воспитывающую школу, начнут писать массовые петиции о нарушении права их чад на всяческие там свободы.

Да, положение с воспитанием подрастающего поколения действительно серьезное, но повода для отчаяния нет. Когда я приехал в Мордовию, то по мере возможности старался почаще посещать различные учебные заведения, познакомился со многими директорами школ, с преподавателями. Могу вас заверить: это очень порядочные, серьезные люди, по-настоящему переживающие за вверенное им дело и трудящиеся с полным осознанием своего долга. Мы работаем с ними в полном взаимопонимании.

Вспоминая ваш предыдущий вопрос и евангельские слова о служении двум господам, хочу отметить, что работа в школе – далеко не самое прибыльное дело, и молодые люди, поступая в педагогические вузы, прекрасно это понимают. Значит, они сознательно выбирают эту профессию не ради материальной выгоды, и любовь к детям для них – не пустой звук. Уверен, со временем все наладится, и Церковь, по мере возможности, будет стараться этому содействовать.


Чем запомнилось Вам пребывание в Калмыцкой епархии? Расскажите, пожалуйста, о Вашей пастве, какие там люди? Чем они отличаются от жителей Мордовии?

Назначение на кафедру в Калмыкию я воспринял как Божие благословение. Мы ведь не знаем своего будущего, и я был готов служить там до конца своей жизни. А с Богом везде хорошо, Он в любом уголке земли нас не оставляет, если мы сами Его не забываем. В Элисте у меня почти сразу наладились прекрасные отношения с Главой республики Алексеем Маратовичем Орловым и со всем руководством. Моей деятельности никто не препятствовал, многие калмыки у меня крестились. Когда я туда приехал, среди калмыков было десять процентов крещеных, а когда уезжал – вдвое больше. На самом деле, калмыки – замечательный народ. Они, как и мордва: если уж полюбят, то полюбят. Так что и в Калмыкии, и в Мордовии отношения с паствой у меня теплые и доверительные. Слава Богу, так складывалось везде, где мне приходилось служить.


Владыка, Вы родились и выросли в г. Славянске Донецкой области, где уже почти четыре года идет гражданская война… Как Вы считаете, каковы духовные причины этих гражданских и политических бедствий на украинской земле? Какое будущее ждет Донецк и Луганск, на Ваш взгляд?

Это очень болезненная для меня тема – слышать во фронтовых репортажах выпусков новостей названия мест, где я вырос. Любая война – это всегда трагедия, кто бы и почему ее ни начал. Особенно – когда с обеих сторон гибнут наши православные люди. И все те годы, что длится этот вооруженный конфликт, за каждой Литургией, совершаемой на каждом приходе Русской Православной Церкви, возносятся сугубые молитвы о мире на украинской земле. Мало кому из живущих на земле дано видеть будущее, и я такой прозорливостью не обладаю. Будем молиться и уповать на милость Божию.


Беседовала Нина Рядчикова


Комментарии

Комментариев нет

Ваш комментарий отправляется
Сообщение отправлено
Комментарий появится после проверки модератором
© 2019 "Славянка"